РАЗМЫШЛЕНИЕ СТАТУИ МАРИИ СТЮАРТ О БРОДСКОМ
20 сонетов к Марии Стюарт
Не хотела бы я стоять в Люксембургском саду, что бы на меня так нагадили. Назвали словом, обозначающим "шлюха". Представьте себе, стою никого не трогаю, женщина с трагической судьбой, ни спавшая ни с кем без любви, а любить умела, как всякая сильная фигура, оставившая свой след в истории. Тут приходит человек, праздно шатающийся, из ресторана, и без всякого повода начинает тратить на мой анфас и матовые плечи, всё что осталось в русской речи от классической картечи, а осталось всё какое-то низенькое, пошленькое, грязнопролетарское - жерло, сало, "иди на", блядь, мордоворот, пельменная, Затем, вспомнив о другой, что уже не прилично в присутствии женщины, доведшей видимо его до самоубийства, начинает набиваться мне в любовники, все они так, сначала оскорбляют, а потом подкатывают. В Париже его опять несёт в ресторан, наверное все поэты алкоголики. Причём подкатывает не поэтично, "луна, говорит, в параличе", на возраст намекает, деревянным топором угрожает. Потом начинает перевирать историю, пользуясь те, что я каменная и ответить не могу. А потом и того хуже начинает издеваться над самым святым - таинством смерти, я понимаю обидела его подруга, но какое это имеет отношение к моей смерти. И вовсе я не была в "неглиже", и ж... не просвечивала, и любила я, любила свою Шотландию, не меньше, чем Елизавета Англию свою, - тут я начала бы уже плакать, если бы стояла на её месте в Люксембургском саду, даже каменная заплакала бы. И что уж совсем не по-мужски, поминать парик, выпавший с отрубленной головы. Даже если предположить, что поэт, был сильно раздосадован на оставившую его подругу, даже если предположить, что это всё не обо мне, а о ней, и даже если предположить, что она это заслужила... Всё равно, не по-мужски это, ох, не по-мужски. Опускать, то до чего не можешь дотянуться.
Осмелюсь предположить, что и его поэзию постигла та же участь, побоявшись, что не достигнет уровня великих русских поэтов, он начал писать в нарочито низком жанре, исковерканным русским языком, пытаясь нас убедить, что расширяет его пределы, на самом деле предельно его упрощая, нивелируя, вытряхивая из слов смыслы, предъявляет нам пустой буквенный состав бесконечных фраз, которые перетекая из строфы в строфу, окончательно обесцениваются. Так же и здесь, как и в большинстве его стихотворений, если в начале ты ещё следишь за происходящим, то постепенно смыслы ускользают, исчезая за горизонтом, в угоду ритму, несущемуся как поезд, из которого выпрыгнул машинист. Сам поэт сравнивает этот эффект с "Языком, который, что крыса, копошится в соре, выискивая что-то невзначай", или "Я певец дребедени".
Здесь, как и во многих стихотворениях Бродского, идея, художественный образ, побудивший поэта взяться за перо, намного меньше чем их объём. Словно талант его настолько велик, что превышает поэтическую мысль. Дж.Джойс тоже играл словами, смыслами и языком, но под ними всегда чувствуется Дух, горячее чувство, архетипичность образов, и никогда не возникает ощущение гаденького омерзения или холодного безразличия.
Так что... "В Непале есть столица Катманду. Случайное, являясь неизбежным, приносит пользу всякому труду". Будем надеяться, что приносит.
Как сказал Солженицин: "Беззащитен оказался Бродский против издёрганности нашего века: повторил её и приумножил, вместо того чтобы преодолеть, утишить". И ещё: "Да полно: тормашение Времени и Пространства ещё не создаёт метафизической поэзии".
Пожалуй, мне тоже в поэзии Бродского не хватает поэзии, т.е. метафизики. Нытьё по-поводу старости, творческое порабощение мыслью о смерти, любовь к Рождеству, как к светскому празднику не делает из него метафизика.
ПУБЛИЦИСТИКА